[darrus]

Ну в общем...
Интервью Дэвида Хендона с Джоном Хиггинсом, которое он взял в какой-то из дней, когда игралась Лига Чемпионов. 34 минуты разговора.
Скачать можно здесь

То, что ниже - это не называется "перевод", потому что делать подстрочник речи Хиггинса - это выше моих сил Я просто старалась не переврать смысл. Так что вот вам пересказ интервью Джона
Литературная обработка отсутствует, бить сковородкой за ошибки можно прямо сюда

Dave Hendon - Сегодня у нас в гостях двукратный чемпион мира, двукратный победитель Мастерс, двукратный чемпион Великобритании, выигравший 19 рейтинговых турниров – уже впечатляет, так? – Джон Хиггинс.
Джон, расскажи нам, когда ты впервые начал играть в снукер и сколько тебе было лет тогда?

John Higgins - Мне было девять, Дэвид. Отец взял меня и моего старшего брата в клуб в Уишоу, и чтобы иметь возможность спокойно посидеть и выпить пару кружек пива, он поставил меня и Джейсона за стол, и мы играли, а он смотрел. И с тех пор я постепенно начал влюбляться в снукер и начал играть. Мой брат тоже был хорошим игроком, успешно играл на любительском уровне, но он, к сожалению, решил, что у него другие интересы, когда ему было 16 или 17, но он тоже был неплохим игроком.

DH – Ну в 1980-х годах многие мальчишки играли в снукер, я сам пробовал, но далеко не у всех это получалось. Когда ты понял, что ты можешь быть хорошим игроком?

JH – Думаю, что когда мне было 15, мой отец тогда договорился с менеджером клуба в Глазго, миль пятнадцать от моего дома, чтобы мне дали возможность тренироваться бесплатно, а я выполнял разные поручения менеджера и владельца клуба. В нашем клубе тогда был Алан Макманус, он тогда пробивался на высочайший уровень, и были лучшие игроки-любители из Шотландии, и через несколько месяцев постоянных тренировок и игр с лучшими снукеристами Шотландии я почувствовал, как растёт уровень моей игры.

DH – Ну и когда тебе было 15, ты играл на юниорском турнире Мастерс в Бирмингеме и выиграл, обыграл Ронни и Марка Вильямса, твой большой успех ещё до того, как ты перешёл в профессионалы.

JH – Да, это был большой успех, и забавная история – я тренировался с Аланом Макманусом, который, естественно, играл в основном турнире, а Алан как-то завёл разговор со Стивеном Хендри, и Стивен спросил его, кто выиграл у юниоров, Ронни О’Салливан? А Алан ответил «я думаю, Джон Хиггинс победил», а Стивен засмеялся и сказал, что он не знает такого, так что было очень забавно пойти и выиграть этот турнир. Очень значимая победа.

DH – Ну в итоге Хендри пришлось узнать, кто ты такой. И на следующий год ты перешёл в профессионалы, вместе с Ронни и Марком, и тебе пришлось проводить много времени в Блэкпуле, ведь тогда квалификации тянулись очень долго.

JH – Да уж. Я тогда даже не забирал свои вещи из Блэкпула, потому что проводил там несколько месяцев, почти что жил там два года, семь или восемь месяцев в квалификации, это действительно долго. Но в то же время это было прекрасное время, я познакомился со всеми игроками, и вообще я впервые жил вне дома – и это сразу заставляет повзрослеть, и я наслаждался собой, когда выходил на матчи, и это действительно было прекрасное время.

DH – Все наверное помнят отель из «Сияния», кажется там много людей сошло с ума (имеется в виду роман Стивена Кинга, который экранизировал Стэнли Кубрик – прим. переводчика). И у тебя было нечто похожее, когда во вторник был Открытый чемпионат Азии, в среду – Дубаи Классик, ты так толком и не знал, на каком именно турнире ты играешь, и оставалось только пытаться побеждать.

JH – Да, тогда было трудно даже понять, что это за турнир, и просто нужно было выходить и побеждать соперника, который оказывался перед тобой, и в некоторые дни казалось, что тут можно окончательно потеряться. Но я всё равно то время не променяю ни на что.

DH – Но очень быстро ты совершил прорыв, стал попадать в телевизионные стадии турниров. Расскажи, каково это было? Когда ты был ребёнком, ты смотрел всё это по телевизору, и внезапно ты сам играешь перед камерами со Стивом Дэвисом, Стивеном Хендри…

JH – Да, это было забавно – кажется, первый мой телевизионный матч был против Гарри Уилкинсона, он был пятым в рейтинге тогда, и я очень нервничал, но смог удержать концентрацию даже при таком дополнительном давлении, и думаю что это был ключевой момент, потому что многие игроки могут показывать хорошую игру на других столах, но не перед камерами, и несколько хороших матчей и побед на телевизионном столе придали мне уверенности.

DH – И конечно 1994 год, Гран-При, твой первый титул всего после двух лет в Мейн-туре. И это нечто вроде первого поцелуя, такое нельзя забыть.

JH – О да, это наверное один из лучших моментов в моей карьере. Я обыграл Джо Свейла в полуфинале, кажется 9-5, и потом Дэйва Харольда в финале, тоже вроде бы 9-5, и это был великолепный момент. У меня дома где-то лежит видео, и когда я смотрел на своих родных и друзей, и какие у них были счастливые лица – я знаю, что с этого начались все мои успехи.

DH – Я знаю, что когда ты впервые играл в Крусибле, ты сказал, что терпеть не можешь это место. Конечно, это вскоре поменялось – в 1998 году ты выиграл свой первый чемпионат мира, и я до сих пор помню, что ты играл здорово в каждой сессии.

JH – Да, это был очень удачный турнир, а лучший матч я думаю был против Джейсона Фергюсона, я прошёл его, прошёл Энтони Хэмилтона, потом был очень сложный матч против Джона Пэррота – наверное самый тяжёлый из моих матчей на турнире, я в итоге прополз в следующий круг со счётом 13-11, и потом в полуфинале был матч с Ронни О’Салливаном, счёт был 8-8, и я сыграл восемь великолепных фреймов и выиграл у Ронни сессию всухую – а это в общем-то невозможно сделать, но я вот смог и оказался впереди 16-8, и в последней сессии мне нужен был только один фрейм, я в итоге выиграл матч. А потом был финал с Кеном. Кен, конечно, был действующим чемпионом и тоже показывал прекрасную игру, но я вышел в финал и чувствовал, что играю здорово и смогу выйти и показать всё, что я могу.

DH – И в конце были слёзы.

JH – Да, и до слёз дошло, когда я уже забивал цветные – а это был сенчури, кажется – я увидел маму, она была на лестнице, и папа был там где-то рядом, и она плакала – и мне это передалось, я чуть не расплакался прямо там, когда забивал шары, ну а потом уже, когда всё кончилось, я уже не сдерживался – это была кульминация, все эти годы тренировок, и все люди вокруг, которые меня поддерживали – и вот я наконец выиграл.

DH – Телезрители смотрят финал, они видят на экранах Крусибл, зал, яркий свет, торжества в конце турнира… Ну а принимать в этом непосредственное участие, быть чемпионом – это должно было быть невероятно.

JH – Да, это то, что останется с тобой, когда ты уйдёшь из снукера – может быть будешь смотреть всё по телевизору или принимать какое-нибудь участие в происходящем – и будешь вспоминать, что ты играл там, и сумел поднять кубок над головой – немногие могут сказать о себе такое.

DH – И когда ты выиграл первый титул, многие люди – я в том числе, а может быть и ты тоже – думали: «он будет следующим Стивом Дэвисом, следующим Стивеном Хендри, он продолжит выигрывать, выиграет ещё может быть три, четыре, пять раз». В этот период вокруг было много сильных игроков, но самому тебе после первой победы не приходила в голову мысль: «вот, теперь я продолжу выигрывать всё»?

JH – Ну да, конечно, но вообще это не в моём характере. Я не считал, что выйду и буду доминировать и выиграю ещё пять чемпионатов мира. Я был в общем-то уверен, что играю на достаточно высоком уровне и выиграю ещё раза два или три, но так уж вышло, ты знаешь, что иногда может происходить в игре, и я не сумел этого сделать. Но это не по мне – оглядываться назад и думать «я должен был сделать то, я должен был сделать это» и выиграть больше за свою карьеру, я на самом деле не могу сказать, что я заслуживал того, чтобы выиграть больше или меньше, чем я выиграл. У меня пока что была успешная карьера, но конечно были такие моменты, о которых приходится вспомнить и думать, что здесь я мог бы сделать больше, но пока что, на этом этапе моей карьеры, мне не о чем жалеть.

DH – Ну так ты и выиграл больше, чем многие остальные. Но вот в 2000 году, в полуфинале чемпионата мира, когда ты играл в полуфинале с Марком Вильямсом и вёл в счёте перед последней сессией, и многие были уверены, что ты выиграешь этот матч и обыграешь Мэттью Стивенса в финале. И вот если бы ты выиграл тот матч - я понимаю, что это уже «если бы да кабы», но кажется это был своего рода переломный момент?

JH – Да, это всё из разряда «если бы…», просто вот так вышло. Я играл с Марком, об этом уже много раз говорили, Марк забыл про рукопожатие перед началом последней сессии, и я знаю, что должен был подойти к нему и пожать ему руку и сказать «ты забыл про рукопожатие, удачи тебе в матче», а я всю последнюю сессию думал об этом, и он выиграл матч, ну и потом естественно обыграл в финале Мэттью. Но всё в итоге возвращается, и когда я выиграл во второй раз я тоже проигрывал перед последней сессией Стивену Магвайру 10-14 и выиграл и потом выиграл турнир, так что жаловаться не на что.

DH – Не мог бы ты рассказать слушателям, многие из которых смотрят снукер, но не играют в него, что это значит – играть в Крусибле, при таком давлении? Мы много раз видели, как многие игроки просто рассыпаются, не выдерживают – что нужно, чтобы справиться с этим?

JH – Это очень, очень сложно осознать, когда ты выходишь после того, как только что выиграл какой-то важный матч, и начинаешь понимать, что ты сделал, только когда начинаешь разговаривать с окружающими, трудно поверить, что ты сумел справиться с напряжением. Ты не думаешь, что делаешь что-то особенное, ты же делаешь то, чем занимаешься всю жизнь. Я выигрывал в Крусибле важнейшие матчи, ну и проигрывал тоже, конечно – и Крусибл – это худшее место на свете, когда ты проигрываешь большой матч, иногда это кажется настоящей трагедией. Это совершенно особенное место для любого снукериста.

DH – И говоря о напряжении – ты выиграл в 2006 году Мастерс во второй раз, и в контровой сделал великолепный клиренс против Ронни О’Салливана, и судя по твоей реакции в конце – эта победа принесла тебе чуть ли не наибольшее удовлетворение из всех, особенно при таких обстоятельствах.

JH – Да, это было что-то особенное, я до того играл с Ронни в двух финалах на Уэмбли и он оба раза обыгрывал меня подчистую, так что я, можно сказать, вернул ему должок. Это был хороший матч, и казалось уже, что Ронни выиграет решающий фрейм, но Ронни сделал несколько ошибок, и я смог собрать все шары, включая последний чёрный, и выиграл 10-9, я думаю, это был один из лучших моих брейков, и к тому же на такой арене.

DH – В каком-то смысле ты вырос вместе с Ронни, вы играли вместе ещё в юниорских турнирах и много раз играли уже в Мейн-туре, и вы всегда относитесь друг к другу с огромным уважением и показываете свою лучшую игру в таких матчах.

JH – Всегда стараешься показать всё, что можешь, против сильного соперника. Когда я был на пике формы и на первом, втором, третьем месте в рейтинге, было не так много игроков, против которых приходилось выкладываться на сто процентов, большинство соперников ты рассчитываешь победить, но с такими игроками, как Ронни О’Салливан, Стивен Хендри в то время, можно говорить только о шансе, тогда как с остальными ты почти уверен в победе. Он – эталон профессионала, лучший игрок, которого я когда-либо видел, я много тренировался со Стивеном Хендри, и он выиграл намного больше – и я много раз играл со Стивеном Хендри, но только в исполнении Ронни снукер выглядит настолько простой игрой. И даже оглядываясь на собственную карьеру, вспоминаешь свои матчи с настолько великолепным игроком, который может играть даже левой рукой и делает на столе такое, чего не может больше никто.

DH – Ты выиграл свой второй титул в 2007 году, но перед турниром ты не был таким уж фаворитом, потому что сезон у тебя был не слишком удачным – а потом ты берёшь и выигрываешь.

JH – Да, в последние годы всё несколько изменилось, раньше ожидать победы можно было только от нескольких человек, первой восьмёрки – Стивен Хендри, Ронни, Марк Вильямс, я, но в последние несколько лет – Грэм Дотт выиграл турнир, довольно неожиданно, я выиграл, хотя и от меня, честно говоря, этого не ожидали, Шон Мёрфи чуть раньше. Я думаю, это показывает, насколько высок общий стандарт в сегодняшнем снукере, сейчас выигрывает тот, кто может сохранить уровень игры на протяжении семнадцати дней в Крусибле, это как минимум человек десять, и у всех есть шанс победить.

DH – Но при этом чемпионат мира выигрывали пока только 23 человека. Но многие, я знаю, посчитали бы, что если бы ты выиграл только один чемпионат, это было бы неправильно, несмотря на всю твою прекрасную карьеру. А самому тебе не казалось, что нужно обязательно выиграть ещё раз?

JH – Да, я об этом иногда думал, и говорил об этом, когда я выиграл второй титул – я оказался в несколько иной категории по отношению к игрокам, которые выигрывали только однажды – ну или пока что выиграли только один раз. Я выигрывал турниры и тогда, когда у меня была только одна победа на ЧМ, но если говорить о статистике – то конечно два титула смотрятся намного лучше, ну и конечно я выигрывал и другие главные турниры по два раза – Мастерс, Чемпионат Великобритании, и хотелось бы выиграть ещё – но это, само собой, сложнее с каждым годом, я становлюсь старше, вокруг много игроков, которые моложе меня и тоже хотят выигрывать, но как я уже говорил, моя карьера меня вполне устраивает.

DH – И был период, когда ты стал уделять меньше времени тренировкам и игре – это было сознательное решение, когда появились дети, посвящать больше времени им и меньше снукеру?

JH – Ну да, я в общем-то никогда не был настолько увлечён игрой, как великие чемпионы прошлых лет, и я в общем доволен, зная это – вот она, причина, по которой я не выиграл больше, чем я выиграл. Я имею в виду, я конечно выиграл по два главных титула – и ЧМ, и Мастерс, но у меня никогда не было этого безумного желания выигрывать, выигрывать, выигрывать, поэтому может быть я и не выиграл больше. Я люблю соревноваться, но я никогда не отдавал снукеру все сто процентов, не посвящал ему всю свою жизнь, и может быть в этом и есть разница между великими чемпионами и просто очень хорошими игроками.

DH – Но когда ты попадаешь на турнир – тогда желание соревноваться становится главным, так? Ты же не уезжаешь с турнира, не дав бой соперникам?

JH – Нет, нет, конечно нет, но всё зависит от того, как ты подготовился к турниру. Конечно ты выкладываешься на сто процентов в каждом своём матче, но зависит всё от формы, и я много раз именно из-за этого проигрывал, но и выигрывал тоже, так что не о чем жалеть.

DH – На Мастерс ты сказал, что чувствуешь, как твоё время уходит. Тебе только 33, но сейчас много молодых игроков, так что по меркам снукера ты уже скорее ветеран, так?

JH – Да, верно. Сейчас много молодых игроков, которые поддерживают себя в прекрасной физической форме, да и тот же Ронни О’Салливан в великолепной форме, обо мне такого не скажешь – ну может и это мне тоже иногда мешает (смеётся), Питер Эбдон ведь сказал в программе на ВВС (серия Projections – прим. переводчика), что это может быть одна из причин, почему я иногда проигрываю матчи. Но что поделать, я такой. Это хорошо – пробегать по две-три мили в день, и может помочь во время матча, но в конце-то концов всё сводится к тому, что ты делаешь у стола. Я чувствую, что играю хорошо, делаю всё правильно, но у меня были и провальные игры, и это может быть то, что отделяет победу от поражения.

DH – Тебе по-прежнему нравится ездить на турниры, в Крусибл? Я имею в виду, ты же делаешь это с детства, выиграл всё, что можно выиграть – удаётся сохранять такой же энтузиазм, как раньше?

JH – В Крусибле – да, конечно. Но если говорить о небольших турнирах, то да, такого энтузиазма уже нет, может быть потому, что я становлюсь старше – и отношение вот так меняется с возрастом. Если посмотреть на Стива Дэвиса, Джона Пэррота, они сейчас опускаются вниз в рейтинге – и может быть как раз потому, что столько раз уже играли на всяческих турнирах, и им сейчас сложнее поймать настроение. На некоторых соревнованиях чувствуешь себя прекрасно, но иногда, когда в зрительном зале пять-шесть человек, мотивировать себя очень сложно.

DH – Ты выиграл Гран-При в Глазго, свой домашний турнир, и – при всём уважении – свой лучший снукер ты не показал, но всё равно выиграл, что в некотором роде можно считать положительным итогом.

JH – Да, что-то похожее ведь было, когда я выиграл несколько лет назад ЧМ – может быть не продемонстрировав свою лучшую игру, просто сумел продержаться на неплохом уровне, с приличными отыгрышами – и что-то подобное было осенью в Глазго. Я местами играл хорошо в каждом из матчей, в каких-то матчах просто сумел зацепиться, и это было очень приятно – выиграть тот же турнир, с которого начались мои победы, ещё раз, к тому же в Шотландии, и отмечать это с семьёй и друзьями.

DH – И каковы теперь твои амбиции, ведь ты уже вроде бы всё выиграл – и сколько ты вообще планируешь оставаться в снукере? Вот Стиву Дэвису уже пятьдесят один, и он по-прежнему на высоте – ты можешь представить себя на его месте?

JH – Ох, ну… Ну, я думаю… Я думаю, это самое сложное, сейчас в снукере очень много молодых сильных игроков, достаточно взглянуть на Понтинс, на квалификации, но с другой стороны я не вижу, чтобы появлялось много юных талантов, таких как Джадд Трамп, к примеру, которые били бы рекорды, делали сенчури… Так что я думаю, если мне удастся показывать приличный уровень игры, я ещё несколько лет смогу оставаться в топ16, но только если смогу удержаться на приличном уровне, а это легче сказать, чем сделать.

DH – Ну в квалификациях нет ничего радостного, а особенно для таких людей, как Кен Доэрти, Джимми Уайт, они выпали из топ16 и они всё время чувствуют, что не должны играть там, и это действительно тяжело – ты в топ16, постоянно играешь перед телекамерами, и внезапно ты оказываешься в квалификации… Но такое произойдёт с каждым когда-нибудь, и с тобой тоже – что ты думаешь об этом? Будешь ты продолжать играть в таком случае?

JH – Я не знаю, Дэвид. Кену почти 40, Джимми Уайт гораздо старше, и Джон Пэррот тоже… Мне кажется, разница здесь в том, что когда видишь такого игрока, как Марк Вильямс, ему 32, он вылетел из топ16 и уже возвращается, и причина может быть в том, что он моложе. И пока мне кажется – даже если я окажусь вне топ16, у меня ещё есть время, я смогу вернуться, никаких проблем. А Кену под 40, и ему гораздо сложнее возвращаться. Он ведь по-прежнему может обыграть любого, но в квалификации имена и титулы ничего не значат, и в итоге всё становится только хуже.

DH – Но закончить играть очень тяжело. Ты сам сказал, ты в снукере с девяти лет, и это серьёзнейший шаг – решить, что всё кончено, и отложить кий в сторону.

JH – Да, это очень серьёзное решение, но мне кажется его очень просто принять. Да, конечно, снукер – огромная часть моей жизни, но я не зациклен на нём, и мне кажется, если дойдёт до того, что я начну падение в рейтинге, будет очень легко отставить кий – и arrivederci (смеётся).

DH – Давай тогда поговорим о том, чем ты занимаешься помимо игры, ты принимаешь активное участие в Мировой Серии, организованной в прошлом году. Старт вышел удачным – турниры в Германии, Польше, России, вы ожидали этого?

JH – Это было непросто, и казалось, что будет провал и что же мы будем делать дальше – но игроки согласны ехать и играть показательные матчи в Бельгии, Польше, Германии, играть на небольших местных турнирах – и это просто следующий шаг к тому, чтобы зрители в этих странах, которые смотрят снукер по Евроспорту, могли прийти и посмотреть матчи и может быть чтобы им понравилось и они пришли бы и в следующий раз, и для этого мы и играем и стараемся всё это делать.

DH – В Германии была просто фантастика – не только количество зрителей, но и энтузиазм, который они демонстрировали.

JH – Да, и в этом главный смысл этой затеи. И игроки это чувствуют, даже если ты проиграл, а тем более если ты выигрываешь, этот энтузиазм. Люди смотрели нас по телевизору, а теперь они могут увидеть всё вживую, увидеть качество игры. И это может быть спасением для снукера, я имею в виду, в Великобритании снукер очень любят, но сейчас интерес к нему снижается, а это – новое направление развития, и зрителям в Европе нужно уделять внимание, которое они заслуживают, потому что через пять-десять лет быть может снукер будет выживать именно благодаря им.

DH – Ты явно принял для себя решение – все эти годы WPBSA управляет снукером, но были и независимые промоутеры, и ты явно принял для себя сознательное решение включиться в этот процесс – потому что вряд ли профессиональному игроку нужны такие дополнительные обязанности, когда он играет на высочайшем уровне.

JH – Нет, это конечно очень отвлекает, но я думаю, что мне осталось не так много времени – вот то, что ты сказал – я немножко отстраняюсь от игры, провожу меньше времени на тренировках и больше на различных встречах, меня приглашают – и я этим вполне доволен, потому что деньги ведь тоже важны, и ты понимаешь, что и ты, и твои коллеги зарабатывают может не так много, как должны бы, и тогда пытаешься что-то сделать, взять быка за рога, что ли, потому что, ты знаешь, лет через пять-шесть я ведь могу быть уже в Претсатине и пытаться пробиваться на соревнования из квалификации, и поэтому пытаешься что-то сказать сейчас, пока тебя ещё будут слушать, и сделать что-то для снукера. Это конечно всё будет непросто, очень много разных мелочей, тяжело привлечь спонсоров, мы пытаемся быть более открытыми, привлекать разные компании, но это непростой процесс.

DH – И ещё один проект, в котором ты принимаешь участие – новая Ассоциация игроков. Расскажи, в чём состоят цели этой новой организации?

JH – Если говорить о целях – это организация, которая должна представлять интересы профессиональных игроков – всех игроков, которые пожелают в неё вступить. Я общался с разными спортсменами многие годы, и во всех видах спорта есть ассоциации игроков, которые представляют их интересы перед руководством спорта, промоутерами, у них есть своя организация, свои юристы, которые отстаивают их интересы. А в снукере свои интересы каждому приходится защищать самостоятельно, а это может дорого обойтись многим игрокам, особенно тем, кто не так высоко в рейтинге. Так что это попытка создать новую организацию - потому что не все довольны существующим положением вещей - чтобы донести своё мнение до промоутеров – Барри Хирна, руководства Мировой Серии, WPBSA, особенно до WPBSA, потому что именно от Ассоциации зависит рейтинг и поэтому игроки находятся у неё под контролем. Но игроки не со всем согласны, мы хотели бы, например, чтобы часть турниров проходила во многих других странах, и это будет выбор игроков – потому что это позволит сделать игру более открытой, более открытой для новых стран, более открытой для новых игроков… И ещё одна из причин, по которой это нужно – то, что произошло со мной, с Дином, Марком Селби в связи с турниром в Бахрейне – у нас уже был заключён контракт на участие в Премьер-Лиге, и Ассоциация назначила на те же даты рейтинговый турнир, и мне позвонили и сказали об этом за некоторое время до турнира, как мне объяснили, это было сделано из-за спонсоров, пришлось позволить спонсорам самим назначить даты, потому что была очень сложная ситуация именно со спонсорами. И я не смог принять участие в рейтинговом турнире, потому что у меня уже был контракт. И как раз для этого и организована новая Ассоциация – чтобы предотвратить подобные случаи, и надеюсь, что в следующем году такое не повторится.

DH – В снукере всегда было много разногласий, по разным причинам, и до открытого противостояния доходило. Но, насколько я понимаю, игроки просто хотят зарабатывать себе на жизнь, играя в снукер, играя на как можно большем количестве турниров, и видимо новая Ассоциация должна способствовать и этому?

JH – Да, всегда было много конфликтов, но мне кажется во многом причина была в том, что в снукере есть и разные промоутеры, и менеджеры, и кто-то пытается контролировать игру, начинается противостояние, и это разделяло и игроков, приходилось выбирать, какую из сторон поддерживать. А новая ассоциация – это ассоциация именно игроков. Я чувствую, что и некоторые игроки, и менеджеры, воспринимают это скептически, но я думаю, что предприятие будет успешным, если большинство игроков вступит в эту организацию – и многие уже вступают, и у нас всё-таки будет своя ассоциация игроков, потому что, в конечном итоге, это нужно всем снукеристам, откуда бы они ни были, ведь все хотят, чтобы снукер развивался.

DH – И будем надеяться, что в будущем снукер будет развиваться, и будет это делать успешно. Ну а твой старший сын, Пирс – ему сейчас примерно столько же, сколько было тебе, когда ты начал играть – интересуется снукером? И станешь ты поддерживать его, если он захочет тоже заниматься этим?

JH – Нет, он совершенно не интересуется снукером, его увлечение – теннис. Сейчас в Шотландии теннисный бум, после успехов Энди Мюррея, он сейчас одна из главных знаменитостей в спорте, и мои сыновья тоже берут уроки тенниса. Я думаю, это тот вид спорта, которым я хотел бы, чтобы они занимались, тем более что теннис предполагает хорошую физическую форму, и достаточно посмотреть на их отца, чтобы понять, почему я хочу, чтобы они занимались тем спортом, который поможет им поддерживать себя в форме.

DH – Снукер тоже один из самых популярных видов спорта в Шотландии, во многом благодаря такому количеству великолепных снукеристов – хотя до Стивена Хендри их почти не было, но потом на сцене появилось сразу несколько замечательных игроков. А среди шотландских юниоров ты видишь кого-нибудь, кто мог бы продолжить традицию?

JH – Я думаю, что Энтони Макгилл, молодой игрок, он выиграл уже несколько турниров, он может стать новым лидером шотландского снукера, но на самом деле всё довольно сложно, и мне кажется, что руководство любительского снукера в Шотландии отталкивает от себя и молодых игроков, и их родителей, и очень многое разделяет любительский и профессиональный снукер.

DH – Я не могу поверить, что в снукере есть такая проблема, просто не могу поверить! (смеётся)

JH – Такое ощущение, что некоторые функционеры приобрели слишком большое влияние и не хотят его лишиться, и конечно сейчас в Шотландии дела с талантами обстоят не так, как десять-пятнадцать лет назад, но я думаю, что такая ситуация и во всей Великобритании, по всей стране есть проблема с притоком молодых талантов, и нам всем нужно постараться с ней справиться.

DH – Но всё-таки спорт – это не только политика. Бывает много забавных моментов. Давай поговорим о том случае, когда тебя сняли с самолёта за то, что ты был пьян (Джон смеётся), потому что это всех очень повеселило, и многие, наверное, подумали, увидев эту историю, что-то вроде «куда катится этот мир?», в общем ты выпил сколько-то, и тебя попросили покинуть самолёт, есть прекрасное фото – ты там выглядишь довольно растерянным по дороге домой. Расскажи, что там было на самом деле?

JH – Нуу, насколько я всё это помню… Ну собственно началось с того, что Кен обыграл меня в финале на Мальте, а Кен – один из моих лучших друзей в Мейн-туре все эти годы, и это была очень важная победа для него, он до этого не выигрывал турниры чуть ли не пять или шесть лет, и мы с ним естественно пошли выпили сколько-то, но мы не только развлекались, нам ведь приходится и общаться с прессой, со спонсорами, мы в итоге были там до двух ночи, потом посидели в баре, а в шесть утра уже нужно было вставать, чтобы лететь домой. И я сначала воспринял всё как шутку – да, я сколько-то выпил, и в самолёте я уснул, а потом кто-то трогает меня за плечо и говорит, что мне нужно выходить, потому что я слишком много выпил, и я ещё тогда подумал, что это кто-то из игроков так надо мной прикололся, но мне сказали, что всё на полном серьёзе, я представляю собой опасность, потому что я пьян – в общем, вот так это было, ну а потом это всё оказалось в газетах, ну и моя жена – она тоже поначалу не продемонстрировала особенного понимания.

DH – А все проблемы из-за того, что ты был в бизнес-классе, а не в эконом, где быть пьяным – обязательное условие. И кстати говоря, этот случай лишний раз показывает, что снукеристы – люди узнаваемые, известные, и если что-то подобное случается, пресса с удовольствием хватается за новость.

JH – Да, иногда ты не думаешь о себе как о каком-то известном человеке, но из-за этого случая я вдруг оказался на первых страницах газет – а это не так уж и просто, попасть на первую страницу, и случается нечасто, исключение разве что Ронни О’Салливан. Но, как говорится, что хорошая, что плохая пресса – это всё может только пойти на пользу игре. Но это конечно не самый лучший эпизод в моей карьере.

DH – Ну и благодаря всем этим историям – в матчах, вокруг матчей – мне кажется, оглядываясь на свою карьеру, ты будешь вспоминать это с удовольствием, у тебя прекрасная карьера.

JH – Да, я бы ни за что не согласился что-то поменять, я конечно не утверждаю, что я никогда не буду жалеть о каких-то мелочах, оглядываясь назад, но я выиграл много турниров, я путешествовал по всему миру, увидел столько удивительных мест, и да, в конце концов это именно то, о чём я мечтал.

DH – Ну а если бы ты не увлёкся снукером – как ты думаешь, чем бы ты сейчас занимался?

JH – Я был бы гольфистом и зарабатывал бешеные деньги! (смеются)

DH – Хороший повод поразмышлять по окончании разговора. Спасибо, Джон, это было прекрасное интервью.

JH – Спасибо, Дэвид.